Классификация психопатий в английской и французской литературе 20-го века


Нужно сказать, что к вопросам систематической классификации функциональных аномалий и вытекающих отсюда прогностических и терапевтических рекомендаций там проявляется значительно меньший интерес, чем в немецкой литературе. Чрезвычайно сильное влияние психоанализа на всю не германскую психиатрию (особенно американскую) еще более ослабило интерес к вопросам классификации и диагностики, поскольку там преобладает тенденция объяснять все генетически на основе регрессии либидо и его фиксации на ступенях раннего детства. Menninger (США) дошел даже до утверждения, что нет вообще никакой возможности естественным образом дифференцировать всю массу психических заболеваний, так как через всю совокупность психических расстройств проходит одна качественно неизменная непрерывная линия чисто количественных различий. Он ясно высказался за возврат к "единому психозу" старой психиатрии.

В противовес этому крайнему взгляду предприняты многочисленные попытки систематизации. Наиболее резкое различие между этими работами и нашим изложением заключается в совершенно разном понимании термина "невроз". В то время как мы понимаем его в очень узком и специфическом смысле, там он понимается в большинстве случаев весьма широко, охватывая всю огромную область функциональных аномалий, за исключением интеллектуальной недостаточности. Так как с понятием невроза часто связывается понятие излечимости, а терапевтический радиус психоанализа расценивался кое-где все более и более оптимистично, то и объем понятия "невроз" все больше расширялся. Эта "инфляция" невроза часто подвергалась критике в немецкой литературе, причем подчеркивалось, что здесь сваливаются в одну кучу болезни генетически весьма различной, структуры. Неврозы как собирательное понятие для функциональных аномалий противопоставлялись психозам, но это различие не имело такого принципиального значения, как то, которое мы придаем различию между аномалиями и болезнями. Противоположность между психозами и неврозами часто ослабляется тем, что в соответствии с теорией психоанализа основные процессы в обеих областях считаются весьма близкими. В зарубежной литературе обычно также не разделяют нашей примирительной точки зрения, различающей случаи преимущественно-соматические и преимущественно психические. Небольшая группа авторов ищет основу всех неврозов в соматике, а в противовес им очень многие авторы утверждают, что все неврозы - опять-таки в широком смысле функциональных аномалий вообще - обусловлены чисто психически. Представители соматической теории видят сущность неврозов в известных нарушениях мозговых процессов, а именно в относительной недостаточности наиболее высокоразвитых регуляторных функций головного мозга, вследствие чего растормаживаются функции более примитивные. Этими изменениями в соматических функциях в большинстве случаев и объясняются явления неврозов, участие же психики в возникновении невротических симптомов признается, самое большее, побочным явлением. Авторы, придерживающиеся психической теории, мнение которых решительно преобладает в англо-саксонской и французской литературе, наоборот, видят во всех невротических явлениях прямое или символическое выражение специфических по содержанию психических тенденций. Главным руководящим моментом в этом течении являются психоаналитические воззрения, но склонность видеть в неврозах чисто психически обусловленные страдания выражена настолько сильно, что даже первоначальная фрейдовская концепция актуальных неврозов, согласно которой основные патогенетические механизмы их коренятся не в психике, а в дисфункции вегетативных центров головного мозга, не пользуются большим успехом. По нашему же мнению, опыт говорит против того, чтобы все неврозы (в широком смысле функциональных аномалий) считать психически обусловленными. Для примера сошлемся на описанных больных, которые после продолжительного, но безуспешного психоаналитического лечения быстро излечивались с помощью рациональной гормональной терапии или надлежащего фармакологического лечения препаратами, воздействующими на вегетативную нервную систему. В этих случаях речь шла, несомненно, об эндокринопатиях или неврастениях в указанном выше смысле. В обширной американской литературе о неврозах особенно распространена трактовка поздней стадии развития психоаналитического учения о чисто психологическом аспекте эндокринопатий и неврастений, а в соответствии с этим неврозы определяют в зависимости то от ранней инфантильной ступени, на которую регрессировало либидо, то от соотношения сил в борьбе между Оно, Я и сверх Я, то от различных защитных форм тревоги, преобладающих в данном неврозе. Даже те американские авторы, которые к этим теориям Фрейда относятся более или менее отрицательно, стремятся определить сущность невроза с весьма узких точек зрения: Sullivan, например - посредством определенных нарушений между человеческих отношений в раннем детстве, Хорней - через тревогу как основную инфантильную черту и соответствующие защитные механизмы, Фромм - через подавление Я чрезмерностью авторитета. В противовес всем этим взглядам нам представляется более целесообразным значительно сузить понятие невроза, определив его формальным критерием, совершенно не зависящим от тех или иных психических содержаний, а именно обособлением комплексов. Сходные взгляды высказывают и отдельные американские авторы, которые весьма удачно показывали, что невротическое поведение характеризуется своей негибкостью, оцепенелостью и тенденцией к автоматической и бесконечной вербигерации. Это вызывается как раз тем, что невротическое поведение является выражением инкапсулированных и поэтому вполне сложившихся конфликтных тенденций. Близкие к нашим взгляды высказывались и в Англии.

Однако в большинстве случаев термин "невроз" понимается в англо-саксонской и французской литературе настолько широко, что группа психопатий включается в число неврозов. Лишь за последние 20 лет в зарубежной литературе стала создаваться конкретная клиническая концепция группы психопатий, куда стали относить лиц с выраженным асоциальным поведением и личностью, в каком-либо отношении отклоняющейся от нормы. Английские психиатры подчеркивают, однако, что такая концепция вносит путаницу, так как каждый автор определяет сущность такого асоциального психопата по-своему. Само собой разумеется, что дать общее определение для всех типов этой группы людей невозможно, ибо среди нее встречаются весьма различные характеры: гипертимные, импульсивные, сверхвозбудимые, лабильные по своему настроению, эмоционально тупые, расторможенные, честолюбивые или инфантильные с их бесчисленными и весьма различными развитиями. Швейцарская психиатрия придает все большее значение как раз этой дифференциации асоциальных характеров. Несмотря на то что в зарубежной литературе из попыток дать единое клиническое описание психопатов ничего не вышло, стали пытаться объединить их идеей общего генеза. Психопатов стали рассматривать как людей с особого рода неврозами характера и, применяя к ним психоаналитические теории, объясняли эти неврозы тем, что неблагоприятные воспитательные влияния зафиксировали либидо на ранней инфантильной ступени, тогда как Я и сверх Я обнаруживают крайнюю уродливость и слабость и вследствие этого слишком беспомощны перед импульсами, исходящими от Оно. На этом основании к этим лицам стали применять и психоаналитическую терапию. Однако именно те авторы, которые с особым усердием посвятили себя изучению этих случаев, признали совершенную бесполезность всех терапевтических усилий по отношению к определенным типам. Поэтому Karpman предложил отграничить чисто симптоматических психопатов, которые в действительности страдают неврозами из-за травматических влияний среды с одним лишь фасадом асоциальности и потому поддаются психотерапевтическому воздействию, от психопатов идиопатических, которые, по описанию этого автора, относятся к эмоционально крайне тупому и терапевтически безнадежному типу и аномалия которых сводится главным образом к наследственным задаткам. Если же, таким образом, признается, что эмоциональная тупость в основном обусловлена конституциональными факторами, то непонятно, почему не признать этого по отношению к другим аффективным аномалиям.

Это приводит нас к таким концепциям психопатии, которые близки к нашей, поскольку в них играет важную роль момент наследственности. В широко распространенной в Англии книге "Клиническая психиатрия" термин "психопатия" прилагается ко всем уже необратимым аномалиям эффективности, которые развиваются как проявления наследственности, выявившейся в связи с теми или иными воздействиями среды (в том числе и с черепными травмами), тогда как невротическими называются такие аномалии, которые, как правило, могут быть преодолены личностью и устранены. Часто у одного и того же человека наблюдаются психопатические и невротические черты, причем и те, и другие обусловлены как внутренними, так и внешними факторами. Такая концепция психопатии и невроза кладет в основу аномальных явлений прежде всего характер течения и совершенно не отражает социального облика человека, тогда как мы в своей классификации исходили из различий в генезе и внутренней структуре. К нашему пониманию ближе стоят идеи о психопатии Delmas и Pires во Франции и Sheldon в США, так как первостепенное значение в возникновении психопатических явлений они придают врожденным задаткам. Sheldon различает конституциональные формы в области телосложения и темперамента, весьма сходные с типами Kretschmer (пикники, атлеты и астеники). Но Sheldon сумел, кроме того, доказать на огромном материале, что все три основные конституциональные формы смешаны в различных соотношениях в каждом человеке. Психопатия возникает в тех случаях, когда одна из этих форм достигла крайней степени развития и одностороннего преобладания.

В заключение еще несколько слов об отношении англо-саксонской и французской литературы к вопросу о паранойяльном развитии, поскольку оно не включается в область шизофренных психозов. Если сверхценную идею, невротический комплекс и кататимную бредовую идею мы рассматривали как продукты различных - хотя, конечно, переходящих друг в друга - развитии, которые с прогностической и терапевтической точки зрения отнюдь не равноценны, то в зарубежной литературе, как следует, например, из работы Saugnet, все эти развития часто относят к неврозам характера, которые диагностируются гораздо шире, чем это возможно при нашем узком понимании невроза. В соответствии с этим паранойяльные неврозы характера подвергаются часто психоаналитической трактовке в более или менее точном соответствии с основной фрейдовской схемой: регрессия либидо к нарцистической ступени и ранней инфантильной гомосексуальности; либидинозная экспансия Я, которая кладет начало бреду величия; переработка вытесненной гомосексуальности и внутреннего противодействия ей путем проекций, вследствие чего любимый превращается в бредового преследователя. В упомянутой уже книге "Клиническая психиатрия" это слишком узкое толкование подвергается критике и доказывается, что для возникновения сверхценных и паранойяльных бредовых идей чрезвычайно большое значение могут иметь и несексуальные психотравматизирующие переживания. В остальном описание паранойяльных реакций и развитии близко к той схеме, которую набросали мы. Лишь чисто кататимный, а следовательно, в значительной степени понятный бред кверулянтов, ревнивцев, мастурбантов и т. д. не приводится как особая группа (паранойяльное развитие), а включается в паранойяльные реакции, ввиду чего термин "паранойяльный" становится излишним.

Женский журнал www.BlackPantera.ru:  Ганс Биндер

Еще по теме:


Ваше имя:
Защита от автоматических сообщений:
Защита от автоматических сообщений Символы на картинке: