Психопатология острых травматических психозов при отеке мозга

И в этом случае произошел процесс агглютинации в единое целое того, что видел и ощущал больной в короткий период возвращения сознания. Больной Г. субъективно ощущал трудности в правильной ориентировке и ясном мышлении, он видел на установке для капельного вливания стеклянные трубки, по которым текла жидкость, и слышал, как врач сказал сестре, чтобы она последила за проходимостью стеклянных трубок и в случае перерыва трубки заменила ее и промыла. Ощущаемое, видимое и одновременно слышимое слилось вдруг в каузальную связь и было отнесено к собственному Я. Это переживание явилось к тому же единственным мостом между дотравматической ясностью сознания и более поздним постепенным просветлением сознания. Оно возникло между двумя периодами глубокого бессознательного состояния и поэтому изолируется и выделяется от всего остального, как и при состоянии суженного сознания без "почвы" и в отрыве от всей последовательности собственных временных переживаний оно приобретает особое значение.

Точно так же, как переживание экстаза в период ауры при эпилепсии затемняет все другие переживания и не поддается никакой критике, так и здесь возникает ипохондрический бред, который вытесняет все реальные переживания. Он поддается рациональной критике прежде всего потому, что эти переживания недоступны ни для какого вмешательства извне. И при экспансивных идеях, которые очень упорно держатся по отношению к другим переживаниям и образу мыслей, создается впечатление, что они возникают в "светлые интервалы" между периодами сильного помрачения сознания. Правда, они рождаются не из ошибочного слияния внешних впечатлений, а возникают из глубины личности и похожи на "инфантильные грезы", которые выходят на поверхность в состоянии измененного сознания. Конфабуляции же, наоборот, сопровождают последовательную цепь переживаний на более низком уровне сознания без существенных колебаний. Высказанные переживания стоят рядом со многими другими и, таким образом, не имеют особого значения, а скорее похожи на чередование одной грезы с другой.
 
У другого больного после перелома основания черепа и правой слуховой кости возникла "зафиксировавшаяся идея", что у него в слуховом проходе находится камень, который при резком торможении машины попал с дороги ему в ухо. Даже через 3 года после травмы он продолжал обращаться к отоларингологу с тем, чтобы ему удалили этот пресловутый "камень", так как его собственные попытки вытащить его оказались безуспешными.

Как у больных с маниакальными психозами, так и при депрессивных состояниях содержание бреда всегда внутренне связано с Я. При депрессиях он относится к собственному здоровью, внешнему виду, при маниакальных состояниях - к личности и ее значению в обществе и коллективе. Экспансивный бред при травматических психозах не обязательно должен сопровождаться хорошим физическим самочувствием. Такие экспансивные больные могут одновременно жаловаться на различные физические боли и могут быть раздражительными и обидчивыми, а в своих отношениях с окружающим миром - серьезными, без всякого чувства юмора. Им не хватает веселости, богатства выдумки и полных юмора идей настоящих больных, страдающих маниакальными явлениями. Часто у них отсутствует "округлая", "ловкая" психомоторика, а также оживленная жестикуляция и выразительная мимика, свойственная больным с циклотимией.

Давно известно, что и настоящие бредовые психозы нередко возникают при травматическом психозе вследствие отека. В противоположность обеим названным выше фиксированным бредовым формам, которые представляют больше выражение неприятного внутреннего самочувствия или повышенной самооценки и проявляются в форме забот о своем физическом здоровье или в выходе переоценки своего собственного Я, бредовые психозы, которые имеются здесь в виду, характеризуются бредом отношения.

Элсайссер на основании собственных наблюдений изучил в последние годы вопрос о связи травм и психозов. В имеющейся литературе он в 26 случаях нашел ясную этиологическую связь между мозговой травмой и шизофреноподобным психозом. В 16 случаях эта связь была сомнительной. Указанные данные литературы он дополнил 5 собственными наблюдениями. У 3 больных эти бредовые психозы отмечались при проникающих ранениях лобной или височной доли мозга. Эти случаи следует рассматривать отдельно от травматических психозов при отеках, возникающих вследствие закрытых черепно-мозговых повреждений. Возможно, что определенную роль играют в указанных случаях локально-воспалительные, диффузные энцефалитические или симптоматически-эпилептические факторы. Правда, не совсем ясно, с помощью каких критериев шизофреноподобные психотические картины после черепно-мозговой травмы относились преимущественно к экзогенным или преимущественно к эндогенным расстройствам.

Элсайссер выступает за разделение посттравматических психозов, с этиологической точки зрения, на три группы. Явно "экзогенные психозы", сопровождающиеся изменением сознания и имеющие "шизофренную окраску", автор объясняет только травматическим повреждением мозга. Ко второй группе он относит "якобы типичные эндогенные психозы", которые по картине проявлений совсем не отличаются от шизофрении. В таких случаях Элсайссер предполагает, что здесь возникают или эндогенно-психотические и травматически-мозговые явления в случайной временной связи, или же мозговая травма действует как фактор, вызывающий эндогенный психоз. Несмотря на это, он не был уверен, не протекают ли "симптоматические психозы" в виде эндогенного психоза. Он писал, что решить это окончательно не представляется возможным. К третьей группе Элсайссер относил все психотические состояния, которые обладают частично органическими, а частично эндогенными чертами. Он описывает при этом галлюцинозы при повреждениях височной доли мозга, которые рассматриваются как сочетание шизофрении и эпилепсии. В других случаях после ранения лобной доли мозга развивалась картина типа гебефрении.

Относительно маниакально-депрессивных фаз Элсайссер считает, что такие картины нередко возникают во временной связи с мозговыми травмами. Он справедливо подчеркивает различное проявление симптомов при экспансивно-конфабуляторных психозах в острой стадии "контузионного психоза" и маниях эндогенного круга.

Элсайссер соглашается с Зиллигом в том отношении, что у экспансивных больных с травматическими психозами вследствие отека отсутствует "маниакальная бодрость" и хотя у них наблюдается логорея, но нет "скачки идей". Цитируемый им случай, когда у больного после тяжелого перелома основания черепа и субарахноидального кровотечения со сдавленней мозга якобы возникла спутанная мания, кажется мне недостаточно обоснованным в том отношении, что эта маниакальная картина имела эндогенное происхождение. У того же больного спустя 2 года произошел еще один перелом черепа при падении с мотоцикла и снова он перенес состояние спутанной мании. После прекращения этой психотической фазы установились депрессивные колебания типа эндогенной депрессии. Предположение, что эти депрессивные фазы в связи с предыдущими маниями доказывают эндогенную основу болезни, очевидно, недостаточно правильно.

Большой интерес представляют психозы в острой стадии с бредовыми компонентами.

Приводим наше наблюдение.

У одного военного корреспондента, который был связан с агентурной деятельностью и с военной разведкой и поэтому жил в состоянии постоянного страха, что он может себя выдать, после тяжелой базальной контузии при падении с мотоцикла развился очень пышный бред отношения. Он полагал, что лечащий хирург пересадил его мозг лежавшему через несколько коек от него голландцу, а ему пересадил в череп мозг голландца. Он восторгался этим хирургическим достижением, очень многозначительно пожимал руку врачу при осмотре, поздравляя его с этой трудной операцией. Но его одновременно мучило то, что голландец теперь непосредственно узнал его мысли. Он сам с помощью находящегося в его черепе мозга голландца мог знать из первоисточника, что последний об этом думал. Не могло оставаться тайной то, что он служил в разведке. Как ему казалось, следствием этого было то, что его обработали электрическим током через металлические части его койки с тем, чтобы он еще больше выдал секретных сведений. Одновременно он постоянно слышал в голове издевательские и неуважительные замечания голландца. Внешне раненый все время был недоверчив, подозрителен и напряжен, он следил за каждым движением своего мнимого врага и почти не спал. Этот бред отношения со слуховыми и тактильными галлюцинациями продолжался около 14 дней. Затем состояние больного изменилось на протяжении сравнительно короткого периода времени, и он смог в течение нескольких часов корригировать свое поведение и отказаться от своих бредовых идей. Потом, улыбаясь, он рассказывал о своих, как он называл их, "опасениях и воображениях".

Этот случай бредового психоза освещает один очень важный момент, а именно, что не после всех травматических психозов, связанных с отеком, остается полный амнестический пробел, охватывающий период психоза. Без сомнения, раненый во время психотического состояния не был в ясном сознании. Мир представлений и ощущений разделялся нечетко, представляемое и воспринимаемое сливалось, внутреннее и внешнее не различалось, как это имеет место при нормальном сознании. Несмотря на это, больной смог вспомнить все существенные подробности.

Очевидно, можно предположить, что переживания и ощущения, окрашенные боязливым аффектом, смогли создать прочную цепь переживаний с регистрацией окружающих событий с такой силой, что они не поддались амнезии. У других больных события, которые происходят в их окружении, не оставляют никакого впечатления, они не имеют особого значения, они к ним не относятся. Однообразие, которое имеется в жизни больницы, не способствует тому, чтобы фиксироваться в сознании как нечто значительное. Даже конфабуляторные включения, которые совершенно не похожи друг на друга, забываются потому, что они не находятся во внутренней связи, как у больных с бредовыми идеями, и не являются частичными актами одного развивающегося действия.

Зутт разрабатывал "нозологические теории" в проблеме шизофрении. Он не ограничился при этом только картинами шизофрении в узком значении слова, а коснулся всех психозов, имеющих бредовые компоненты, и доказал, что содержание бреда может иметь тесную связь с опасностями, коренящимися в жизненном пути и личности человека. Этот автор говорит об "ахиллесовой пяте", при попадании в которую можно толкнуть человеческое существо в сторону создания бредовой системы. На примере военного корреспондента видно, каким образом могут развиться бредовые идеи подобного содержания.

Картины со сценоподобными галлюцинациями наблюдаются также и при острых травматических психозах. От больных с такими психозами можно слышать о грезах, в которых они видят себя в полете, в состоянии парения или в быстром беге на большие расстояния, они испытывают состояние экстаза с безграничным чувством счастья. Мир с его заботами и мучениями забыт, он превращается при полетах в звездных пространствах в пылинку; больные слышат "небесную музыку", которая наполняет их гармонией счастья и несет к богу. Эти состояния экстаза могут быть также связаны с более бедными по содержанию переживаниями. После окончания психоза "возвращение" в мир кажется угнетающим.

Страница 2 - 2 из 3
Начало | Пред. | 1 2 3 | След. | Конец
Женский журнал www.BlackPantera.ru:  Клеменс Фауст