Психоневротические расстройства поведения у детей
Задержки действия. Неудовлетворенность или ложная направленность инстинктивных потребностей ребенка в ранних фазах его развития могут вызвать "интенциональные пробелы". которые при известных обстоятельствах влияют задерживающим образом на контакты с окружающей средой. Дурсен и Шпиль приводят весьма яркие примеры таких интенциональных задержек у избирательно фрустрированных детей. Эти задержки могут проявляться, например, как нерешительность, как готовность делиться, как сверх приспособляемость, как ненормальная робость, но также в форме выпадения или повышения определенных интересов, иногда же в форме обшей (невротической) безучастности и апатии. Из подобных, свойственных раннему детству задержек инстинктивных потребностей могут развиться и общие формы школьной неработоспособности (в виде невротической псевдодебильности), поведение, которое как в играх, так и в работе характеризуется нетерпеливостью, рассеянностью, забывчивостью и постоянной потребностью в переменах, а также определенные расстройства интеллекта. Так, например, слабость счета может находиться в связи со "спутанностью и дефектностью детей в оральной области", с неуверенностью относительно того, что можно дать и что получить. Здесь, конечно, часто дает о себе знать роковое противоречие между детскими заторможенностями, с одной стороны, и повышенной настойчивостью их воспитателей - с другой, но выйти из этого заколдованного круга помогают слова ободрения и внушение веры в себя и в свои силы.
Гиперкомпенсаторные действия. Дети, которые дома воспитываются в условиях строгой дисциплины или находятся в менее привилегированном положении, чем их более удачливые братья или сестры, ведут себя иногда в детском саду или в школе в высшей степени странно: они паясничают, гримасничают и вообще дурачатся. Это - компенсаторные действия, служащие возмещением их неудовлетворенных потребностей и их непризнанности в родительском доме.
Из слишком ранней и слишком сильной фиксации родительского внимания к каким-либо успехам их детей или, наоборот, из фиксации разочарованности вследствие неосуществившихся ожиданий часто вырастают неумеренное честолюбие и непомерные домогательства. Дети с такой невротической сверхкомпенсаторной установкой неизбежно обособлены в кругу своих сверстников, а на неудачи, недостаток признания и разочарования нередко реагируют патологическим образом. В подобных случаях психотерапевтические усилия должны быть направлены прежде всего на внесение корректив в образ действия родителей, а затем и на то, чтобы внушить ребенку другие представления о нем самом и его действиях.
Тревожные реакции. Тревога представляет собой основной эмоциональный обусловливающий фактор при аномальных реакциях на пережитое и невротических развитиях детского возраста. Нужно также иметь в виду, что тревожность может быть или наследственно-врожденным характерологическим радикалом, или свойством, индуцированным со стороны окружения (преимущественно со стороны матери), и что это свойство возникает главным образом в форме вполне определенных - ситуационных или предметных - тревог или опасений (боязнь грозы, животных или темноты), которые нередко обусловлены переживаниями, т. е. образуются в порядке "условных аффектов". Для понимания подобных тревожных установок у детей необходимо иметь в виду, что в фазе анимистического магического миропредставления определенные предметы, преимущественно животные, могут становиться источниками такой (диффузной) тревожности.
К патологическим фобическим реакциям часто обнаруживают склонность также внебрачные дети и дети разведенных родителей (здесь действует страх перед утратой единственного близкого человека), дети родителей, живущих в постоянной ссоре, и дети пьянствующих, вспыльчивых, деспотических отцов. Боязнь школы (часто встречающаяся у избалованных, а также у неуверенных в себе, детей астенического сенситивного типа) эмоционально развивается на почве, вызывающей тревогу, обстановки расширения социальных контактов многообразных новых требований к ребенку, а нередко и в связи с тем, что ничего не смыслящие в педагогике родители угрожают ребенку школой, превращая ее этим в какое-то пугало. Боязнь улицы в ее особой форме агорафобии психологически часто коренится в общей боязни конфликта, в опасении, что не удастся справиться с житейскими требованиями вне семейного характера.
Синдромы навязчивости. Конституциональные факторы явлений навязчивости особенно трудно отграничить от психологическо-реактивных. Несомненно все же, что навязчивые страхи нередко порождаются воспитанием, построенным по типу жесткой дрессировки, что они обусловлены слишком ранним и строгим подавлением собственной активности ребенка и его мышления, что виной здесь часто бывает чересчур морализирующая и педантичная педагогическая практика. Нам думается, что синдромы навязчивости могут возникнуть не только из заложенных в фазе магического мироощущения надломов, но также из фазово-типических конфликтов позднейших ступеней развития (при наличии соответствующего предрасположения). Об этом свидетельствует то, что указанные синдромы проявляются в большинстве случаев лишь в период полового созревания.
Феноменологически детские явления навязчивости предстают перед нами в виде навязчивых действий счета, приведения в порядок, мытья и особенно проверки. Часто им присущ характер оборонительных мер против опасений и страхов перед явлениями магического порядка (нередко в связи с борьбой за сексуальную чистоту). В основе навязчивых импульсов (например, влечения к совершению убийства) лежат иногда вытесненные агрессивные побуждения. Необходимо, однако, иметь в виду, что юношеские явления навязчивости часто бывают инициальными симптомами эндогенных психозов, а иногда могут иметь значение органического диэнцефального симптома. Такая органическая основа особенно часта при выраженном двигательном тике.
Сенситивно-параноидные реакции. Помимо так называемой folie a deux, помимо внушенной детям психически больными родителями бредовой установки по отношению к внешнему миру и помимо параноидных реакций детей в исключительных ситуациях (лагерная и тюремная обстановка), некоторые стечения внешних обстоятельств и фазово-типические переживания могут также вызывать особенно у конституционально-впечатлительных и слабых детей, стойкое тревожно-недоверчиво-враждебное отношение, налагающее отпечаток на их личность. В качестве примера можно привести тех вечно оскорбленных, всегда чувствующих себя жертвами несправедливости детей, враждебное отношение которых к окружающему миру сложилось в условиях постоянного конфликта с их братьями и сестрами или в связи с социальной, национальной, расовой или религиозной отчужденностью их семьи. Подобные реакции нередки у детей, родители которых страдают рентными неврозами или кверулянтством. В этой связи следует упомянуть также о специфических сенситивных отношениях и извращенных суждениях, к которым вообще склонен невротический ребенок.
Реактивные расстройства настроения. Основной тон настроения, его течение и первично-непосредственное ощущение своей силы, т. е. то, что обычно именуется жизнеощущением, витальностью и чем в конечном счете и в известной мере определяется выносливость к эмоциональным напряжениям, все это подвержено у детей независимо от их врожденных предрасположенностей сильным колебаниям. В течение суток это жизнеощущение может из унылого становиться синтонным, а из радостно-жизнеутверждающего - мрачно мизантропическим. В какой степени такие колебания эндогенны и обусловлены фазами самого развития и в какой реактивны, часто трудно решать уже потому, что способность ребенка регистрировать или выражать словами свое психическое состояние сильно ограничена.
Расстройства настроения как аутохтонные, так и реактивные в определенных фазах развития относятся к области нормы. Стойкие расстройства этого рода также являются закономерными следствиями помещения ребенка в больницу или других неблагоприятных обстоятельств (особенно в первые годы жизни). Иногда, однако, такие дети вскоре после перемещения в другую обстановку, в которой учтены их эмоциональные потребности, психически полностью перестраиваются. От их настроения, конечно, целиком зависят их импульсы и действия, а потому у детей в подавленном настроении подавляются и влечения.
Феноменологически до пубертатного периода преобладают дисфорические настроения. При гипоманиакально или депрессивно окрашенных пубертатных состояниях адекватные темпераменту впечатления от внешнего мира выполняют часто усилительную функцию. Эмоциональная расслабленность у девочек в связи с психической подавленностью менструального периода создает, конечно, благоприятную почву для депрессивной переработки внешних впечатлений.
Перечислить все поводы к детским депрессиям значило бы дать очерк общей психологии внутренних конфликтов. Фазово-типичны в одних случаях сравнительная кратковременность реактивных депрессий, в других же - частое несоответствие между поводом и аффективной реакцией (например, стойкое травматизирующее действие порицания со стороны любимого учителя, отчаянные поступки в связи с мастурбационным комплексом или самоубийство по поводу плохой оценки).
Типично возрастной формой угнетенного настроения при единообразии провоцирующих условий являются ностальгические реакции у девочек (часто ограниченных или умственно отсталых), находящие порой исход в преступных действиях (кража, поджог).
Причины и мотивы детских самоубийств еще недостаточно выяснены, а соответствующие указания в официальных статистических данных, естественно, малонадежны. Эмпирически удостоверена сравнительная частота психической неуравновешенности (возбудимость, лабильность настроения, поступки по схеме короткого замыкания) детей-самоубийц при частой гомологической наследственности, причем следует, конечно, учитывать, что самоубийство предков может действовать в порядке психической индукции. Можно также считать установленным, что самоубийства детей часто вызываются неблагоприятными домашними обстоятельствами и являются единственным способом уйти от них, причем нередко здесь играют дополнительную роль и такие мотивы, как чувства ненависти и вины, а также стремления покарать себя или отомстить другим. Среди непосредственных поводов на первом месте стоят домашние раздоры и страх перед последствиями запрещенных поступков.
Из факта самоубийства ребенка часто, но без убедительных доказательств, делают вывод о патологических его основаниях, тем более что самоубийство представляет собой реакцию, особенно неадекватную детскому жизнелюбию и детской выносливости к тяготам жизни. Однако, хотя детскому возрасту эти две черты и свойственны, они нейтрализуются, во-первых, специфической аффективной динамикой периода созревания, а во-вторых, отсутствием ясного представления о том, что такое смерть, поэтому нужно безусловно согласиться с Каннером в том, что в детском и юношеском возрасте психозы гораздо реже дают повод к самоубийству, чем в зрелом.
Ложь. Когда маленький ребенок зовет по определенному поводу свою мать, а потом оказывается, что это была лишь "фальшивая тревога", или если воспитанник детского сада выдает свои конфабуляции за действительно им пережитое, это едва ли можно назвать ложью. Способность сколько-нибудь точно обосновывать свои желания и стремления и отделять плоды своей фантазии от действительных переживаний ребенок приобретает лишь по достижении школьного возраста.
Чаще всего детская ложь объясняется страхом перед наказанием, стремлением скрыть свой проступок, желанием добиться какой-нибудь выгоды и тому подобными целесообразными соображениями. Если такая целеустремленная ложь приобретает характер "житейской техники", налагающей свой отпечаток на личность, она может представлять опасность. Лживость ребенка - наиболее частый начальный симптом неправильного воспитания - всегда является серьезной проблемой как терапевтической, так и социально-педагогической.
Воровство. Как и в отношении лжи, для воровства также можно указать онтогенетическую линию развития, которая здесь ведет от инстинктивного "стяжательства" маленького ребенка через "руководимое двигательным импульсом и изданием хватательное движение" к укоренившейся привычке воровать. Склонность к воровству Харнак обнаружил у 1,3% 10-11-летних детей большого города. Среди порочных привычек у беспризорных и безнадзорных детей воровство стоит на первом плане. Не останавливаясь здесь ни на экономических, исторических и воспитательных факторах, ни на типической фазовости детского воровства, мы ограничимся - как и в отношении других расстройств поведенческого характера - чисто психиатрическим рассмотрением вопроса, т. е. анализом необычных аномальных, патологических детерминант этого явления.
Побеги, школьные прогулы, бродяжничество. Этот синдром, генетически весьма многозначный, установлен у 0,5% 10-11-летних школьников Гамбурга. Среди безнадзорных детей он по своей частоте следует непосредственно за воровством (56,6% мальчиков и 34,4% девочек среди воспитанников детских приютов). Этот синдром также нередко проявляется (по разным наблюдениям, от 21 до 62%) в форме побегов из дома, из воспитательных домов или места работы. У 80% школьников-прогульщиков Бухвальд обнаружил и другие явления беспризорничества. С точки зрения дальнейшей судьбы детей этих категорий, прогноз здесь довольно неблагоприятен (в 51-82% всех случаев социальный исход оказался тяжелым). Со стороны психологии развития представляет интерес, что побеги и прогулы приурочены к возрасту 8-17 лет, а максимум их - к 13-14 годам. Эта форма социальной неприспособленности особенно возросла в наше время, для которого характерен чрезвычайный рост моторизации и всяческих транспортных средств, облегчающих передвижение.
Перверзии. Здесь мы не станем разбирать вопроса, являются ли извращения полового чувства биологически предопределенными, врожденными изменениями в "схеме переключений" или (как это утверждают сторонники психоаналитических учений) они возникают на почве скрещения различных переживаний и вторичных преобразований инстинктов. С точки зрения детской психиатрии, эмпирические доводы могут быть приведены в пользу обоих взглядов. Мы рассмотрим лишь некоторые важные с психиатрической стороны перверзии с особым учетом их экзогенных факторов.
Фетишизм как связанное с наслаждением болезненное влечение к определенным предметам наблюдается уже у детей дошкольного возраста. Фетишами могут у них становится прежде всего предметы носильного белья, носовые платки других, главным образом любимых людей и - как мы это часто наблюдали - резиновые изделия (подстилки, мячи). Недвусмысленное в большинстве случаев половое наслаждение достигается обычно не простым завладением данного предмета, а его обонянием, ощупыванием и укладыванием в свою кровать. При этом вступают в действие преимущественно низшие, онтогенетически наиболее старые чувственные функции. Иногда можно подметить бессознательное символическое связывание фетиша с предметом любви, и тогда перверзию можно объяснить - по принципу pars pro toto (часть вместо целого) - как заместительное удовлетворение, возникшее через сочетание различных переживаний.
Пиромания, т. е. влечение к поджигательству, может носить у малолетних характер сексуальной перверзии. Вид огня вызывает в подобных случаях половое возбуждение, подчас вплоть до спонтанного оргазма, который иногда достигается искусственно созерцанием пылающего огня.
Гомосексуализм - сексуального характера игры между детьми одного и того же пола - представляет мало распространенное явление.
Из гомосексуальных детских игр может вследствие привычки (длительное пребывание в закрытых заведениях, отсутствие братьев и сестер или знакомых другого пола) развиться гомоэротическое направление либидо. В большинстве случаев такому развитию благоприятствуют определенные особенности характера (мягкость, нарциссизм, недостаток самостоятельности), нарушение психосоматического развития и фиксация на ранних переживаниях. В порядке углубленного анализа у юных гомосексуалистов можно обнаружить, что их гомосексуальным действиям предшествовали заторможение и вытеснение влечения к другому полу, - обстоятельство, имеющее важное значение и при других перверзиях. Гомосексуализм в учреждениях коллективного воспитания и гомосексуальная проституция ставят особые социально-педагогические проблемы.
Насильственные действия. Детская преступность (убийство всех видов и нанесение опасных для жизни повреждений) составила в ФРГ за 1957 г. в процентах к общей преступности: среди мальчиков и девочек до 14 лет - соответственно 1,02 и 1,00; от 14 до 18 лет - соответственно 2,48 и 1,46. Общий удельный вес преступности подростков (14-18 лет) за 1948-1955 гг. возрос с 6,1 до 6,4%, но при абсолютном увеличении преступности. Среди убийств, совершенных детьми, имеются самые разнообразные: от чисто случайных до преднамеренных с целью ограбления. В следственном материале о детях-убийцах данных психопатологического исследования обычно нет, но в ряде случаев установлено, что малолетние преступники жили в очень тяжелых условиях. Несколько яснее вопрос об убийцах-подростках. В представлении широких масс совершенное подростком убийство свидетельствует о его крайней эмоциональной тупости и полном нравственном падении и является как бы заключительным звеном всей его прежней преступной жизни. Между тем убийство обычно оказывается первым антисоциальным деянием подростка, за которым раньше ничего такого не замечалось, кроме разве мелких проступков или самых обыкновенных проявлений детского непослушания или озорства. Близкие и знакомые в большинстве подобных случаев единодушно заявляют, что ничего подобного они от этого подростка не ожидали, а эксперту на основании анамнестических данных приходится лишь это заявление подтвердить. Показания самого малолетнего убийцы о мотивах его преступления почти никогда ничего не объясняют, даже если он не ограничивается обычным растерянным уверением, что он и сам не понимает, как все это могло случиться. Как правило, все усилия приводят к заключению, что разнообразные обстоятельства, одна часть которых относится к убийце (предрасположение, переработка переживаний, фаза развития), другая - к внешней среде (отношение родителей), а третья - к ситуации события (поведение жертвы, благоприятствующая обстановка), сложились так несчастливо, такой-то оказался убийцей, а такой-то убитым. Психическая основа подростков-убийц характеризуется, вообще говоря, структурной "расшатанностью" личности, внутренней напряженностью и противоречивостью стремлений и ощущений. Склонность к фиксации аффектов и резкому их отреагированию в сочетании с типичными для этого возраста колебаниями в самооценке (бахвальство силой, тщеславие и повышенная ранимость) часто служит поводом к нанесению смертельных ударов нападающему или в виде мести за любовную измену. Неудержимое влечение к действиям и приключениям может привести к разбойным нападениям (в том числе коллективным), к изнасилованиям и убийствам с ограблением. Подчас жертвой оказывается кто-либо лишь потому, что он мог бы впоследствии выступить в качестве свидетеля обвинения в связи с каким-нибудь не очень даже значительным правонарушением. Нередки случаи убийства девушками-подростками своих внебрачных новорожденных: обычными мотивами служат здесь боязнь позора, страх перед родителями, перспектива нового ухудшения и без того тяжелых условий жизни и т. п.
Помимо чисто возрастных факторов, среди условий, толкающих малолетних на убийство, могут быть также дисгармонии в процессе полового созревания, эндокринные дисфункции и более или менее выраженные энцефалопатии, хотя статистически роль этих органических нарушений здесь очень невелика. То же нужно сказать и о преходящих психических расстройствах (эпилептические и другие сумеречные состояния) и хронических психических заболеваниях (шизофренные психозы). Само собой разумеется, что связь убийства с шизофренией может остаться незамеченной или может быть поставлена под сомнение.
Социальный прогноз в отношении малолетних убийц тем благоприятнее, чем большую роль играли в данном убийстве фазово-специфические факторы, но он сомнителен при наличии тяжелых (конституциональных или обусловленных болезнями) психических аномалий и весьма неблагоприятен в отношении убийц-шизофреников, чья болезнь протекает фазообразно и с хорошими ремиссиями, во время которых они выписываются из больницы.
Женский журнал www.BlackPantera.ru: Герман Штутт
Гиперкомпенсаторные действия. Дети, которые дома воспитываются в условиях строгой дисциплины или находятся в менее привилегированном положении, чем их более удачливые братья или сестры, ведут себя иногда в детском саду или в школе в высшей степени странно: они паясничают, гримасничают и вообще дурачатся. Это - компенсаторные действия, служащие возмещением их неудовлетворенных потребностей и их непризнанности в родительском доме.
Из слишком ранней и слишком сильной фиксации родительского внимания к каким-либо успехам их детей или, наоборот, из фиксации разочарованности вследствие неосуществившихся ожиданий часто вырастают неумеренное честолюбие и непомерные домогательства. Дети с такой невротической сверхкомпенсаторной установкой неизбежно обособлены в кругу своих сверстников, а на неудачи, недостаток признания и разочарования нередко реагируют патологическим образом. В подобных случаях психотерапевтические усилия должны быть направлены прежде всего на внесение корректив в образ действия родителей, а затем и на то, чтобы внушить ребенку другие представления о нем самом и его действиях.
Тревожные реакции. Тревога представляет собой основной эмоциональный обусловливающий фактор при аномальных реакциях на пережитое и невротических развитиях детского возраста. Нужно также иметь в виду, что тревожность может быть или наследственно-врожденным характерологическим радикалом, или свойством, индуцированным со стороны окружения (преимущественно со стороны матери), и что это свойство возникает главным образом в форме вполне определенных - ситуационных или предметных - тревог или опасений (боязнь грозы, животных или темноты), которые нередко обусловлены переживаниями, т. е. образуются в порядке "условных аффектов". Для понимания подобных тревожных установок у детей необходимо иметь в виду, что в фазе анимистического магического миропредставления определенные предметы, преимущественно животные, могут становиться источниками такой (диффузной) тревожности.
К патологическим фобическим реакциям часто обнаруживают склонность также внебрачные дети и дети разведенных родителей (здесь действует страх перед утратой единственного близкого человека), дети родителей, живущих в постоянной ссоре, и дети пьянствующих, вспыльчивых, деспотических отцов. Боязнь школы (часто встречающаяся у избалованных, а также у неуверенных в себе, детей астенического сенситивного типа) эмоционально развивается на почве, вызывающей тревогу, обстановки расширения социальных контактов многообразных новых требований к ребенку, а нередко и в связи с тем, что ничего не смыслящие в педагогике родители угрожают ребенку школой, превращая ее этим в какое-то пугало. Боязнь улицы в ее особой форме агорафобии психологически часто коренится в общей боязни конфликта, в опасении, что не удастся справиться с житейскими требованиями вне семейного характера.
| Еще по теме: |
| Динамика психических расстройств
Расстройства в развитии речи Истерия у ребенка Врожденные уродства Нозология психозов Лечение психических расстройств |
Феноменологически детские явления навязчивости предстают перед нами в виде навязчивых действий счета, приведения в порядок, мытья и особенно проверки. Часто им присущ характер оборонительных мер против опасений и страхов перед явлениями магического порядка (нередко в связи с борьбой за сексуальную чистоту). В основе навязчивых импульсов (например, влечения к совершению убийства) лежат иногда вытесненные агрессивные побуждения. Необходимо, однако, иметь в виду, что юношеские явления навязчивости часто бывают инициальными симптомами эндогенных психозов, а иногда могут иметь значение органического диэнцефального симптома. Такая органическая основа особенно часта при выраженном двигательном тике.
Сенситивно-параноидные реакции. Помимо так называемой folie a deux, помимо внушенной детям психически больными родителями бредовой установки по отношению к внешнему миру и помимо параноидных реакций детей в исключительных ситуациях (лагерная и тюремная обстановка), некоторые стечения внешних обстоятельств и фазово-типические переживания могут также вызывать особенно у конституционально-впечатлительных и слабых детей, стойкое тревожно-недоверчиво-враждебное отношение, налагающее отпечаток на их личность. В качестве примера можно привести тех вечно оскорбленных, всегда чувствующих себя жертвами несправедливости детей, враждебное отношение которых к окружающему миру сложилось в условиях постоянного конфликта с их братьями и сестрами или в связи с социальной, национальной, расовой или религиозной отчужденностью их семьи. Подобные реакции нередки у детей, родители которых страдают рентными неврозами или кверулянтством. В этой связи следует упомянуть также о специфических сенситивных отношениях и извращенных суждениях, к которым вообще склонен невротический ребенок.
Реактивные расстройства настроения. Основной тон настроения, его течение и первично-непосредственное ощущение своей силы, т. е. то, что обычно именуется жизнеощущением, витальностью и чем в конечном счете и в известной мере определяется выносливость к эмоциональным напряжениям, все это подвержено у детей независимо от их врожденных предрасположенностей сильным колебаниям. В течение суток это жизнеощущение может из унылого становиться синтонным, а из радостно-жизнеутверждающего - мрачно мизантропическим. В какой степени такие колебания эндогенны и обусловлены фазами самого развития и в какой реактивны, часто трудно решать уже потому, что способность ребенка регистрировать или выражать словами свое психическое состояние сильно ограничена.
Расстройства настроения как аутохтонные, так и реактивные в определенных фазах развития относятся к области нормы. Стойкие расстройства этого рода также являются закономерными следствиями помещения ребенка в больницу или других неблагоприятных обстоятельств (особенно в первые годы жизни). Иногда, однако, такие дети вскоре после перемещения в другую обстановку, в которой учтены их эмоциональные потребности, психически полностью перестраиваются. От их настроения, конечно, целиком зависят их импульсы и действия, а потому у детей в подавленном настроении подавляются и влечения.
Феноменологически до пубертатного периода преобладают дисфорические настроения. При гипоманиакально или депрессивно окрашенных пубертатных состояниях адекватные темпераменту впечатления от внешнего мира выполняют часто усилительную функцию. Эмоциональная расслабленность у девочек в связи с психической подавленностью менструального периода создает, конечно, благоприятную почву для депрессивной переработки внешних впечатлений.
Перечислить все поводы к детским депрессиям значило бы дать очерк общей психологии внутренних конфликтов. Фазово-типичны в одних случаях сравнительная кратковременность реактивных депрессий, в других же - частое несоответствие между поводом и аффективной реакцией (например, стойкое травматизирующее действие порицания со стороны любимого учителя, отчаянные поступки в связи с мастурбационным комплексом или самоубийство по поводу плохой оценки).
Типично возрастной формой угнетенного настроения при единообразии провоцирующих условий являются ностальгические реакции у девочек (часто ограниченных или умственно отсталых), находящие порой исход в преступных действиях (кража, поджог).
Причины и мотивы детских самоубийств еще недостаточно выяснены, а соответствующие указания в официальных статистических данных, естественно, малонадежны. Эмпирически удостоверена сравнительная частота психической неуравновешенности (возбудимость, лабильность настроения, поступки по схеме короткого замыкания) детей-самоубийц при частой гомологической наследственности, причем следует, конечно, учитывать, что самоубийство предков может действовать в порядке психической индукции. Можно также считать установленным, что самоубийства детей часто вызываются неблагоприятными домашними обстоятельствами и являются единственным способом уйти от них, причем нередко здесь играют дополнительную роль и такие мотивы, как чувства ненависти и вины, а также стремления покарать себя или отомстить другим. Среди непосредственных поводов на первом месте стоят домашние раздоры и страх перед последствиями запрещенных поступков.
Из факта самоубийства ребенка часто, но без убедительных доказательств, делают вывод о патологических его основаниях, тем более что самоубийство представляет собой реакцию, особенно неадекватную детскому жизнелюбию и детской выносливости к тяготам жизни. Однако, хотя детскому возрасту эти две черты и свойственны, они нейтрализуются, во-первых, специфической аффективной динамикой периода созревания, а во-вторых, отсутствием ясного представления о том, что такое смерть, поэтому нужно безусловно согласиться с Каннером в том, что в детском и юношеском возрасте психозы гораздо реже дают повод к самоубийству, чем в зрелом.
Ложь. Когда маленький ребенок зовет по определенному поводу свою мать, а потом оказывается, что это была лишь "фальшивая тревога", или если воспитанник детского сада выдает свои конфабуляции за действительно им пережитое, это едва ли можно назвать ложью. Способность сколько-нибудь точно обосновывать свои желания и стремления и отделять плоды своей фантазии от действительных переживаний ребенок приобретает лишь по достижении школьного возраста.
Чаще всего детская ложь объясняется страхом перед наказанием, стремлением скрыть свой проступок, желанием добиться какой-нибудь выгоды и тому подобными целесообразными соображениями. Если такая целеустремленная ложь приобретает характер "житейской техники", налагающей свой отпечаток на личность, она может представлять опасность. Лживость ребенка - наиболее частый начальный симптом неправильного воспитания - всегда является серьезной проблемой как терапевтической, так и социально-педагогической.
Воровство. Как и в отношении лжи, для воровства также можно указать онтогенетическую линию развития, которая здесь ведет от инстинктивного "стяжательства" маленького ребенка через "руководимое двигательным импульсом и изданием хватательное движение" к укоренившейся привычке воровать. Склонность к воровству Харнак обнаружил у 1,3% 10-11-летних детей большого города. Среди порочных привычек у беспризорных и безнадзорных детей воровство стоит на первом плане. Не останавливаясь здесь ни на экономических, исторических и воспитательных факторах, ни на типической фазовости детского воровства, мы ограничимся - как и в отношении других расстройств поведенческого характера - чисто психиатрическим рассмотрением вопроса, т. е. анализом необычных аномальных, патологических детерминант этого явления.
Побеги, школьные прогулы, бродяжничество. Этот синдром, генетически весьма многозначный, установлен у 0,5% 10-11-летних школьников Гамбурга. Среди безнадзорных детей он по своей частоте следует непосредственно за воровством (56,6% мальчиков и 34,4% девочек среди воспитанников детских приютов). Этот синдром также нередко проявляется (по разным наблюдениям, от 21 до 62%) в форме побегов из дома, из воспитательных домов или места работы. У 80% школьников-прогульщиков Бухвальд обнаружил и другие явления беспризорничества. С точки зрения дальнейшей судьбы детей этих категорий, прогноз здесь довольно неблагоприятен (в 51-82% всех случаев социальный исход оказался тяжелым). Со стороны психологии развития представляет интерес, что побеги и прогулы приурочены к возрасту 8-17 лет, а максимум их - к 13-14 годам. Эта форма социальной неприспособленности особенно возросла в наше время, для которого характерен чрезвычайный рост моторизации и всяческих транспортных средств, облегчающих передвижение.
Перверзии. Здесь мы не станем разбирать вопроса, являются ли извращения полового чувства биологически предопределенными, врожденными изменениями в "схеме переключений" или (как это утверждают сторонники психоаналитических учений) они возникают на почве скрещения различных переживаний и вторичных преобразований инстинктов. С точки зрения детской психиатрии, эмпирические доводы могут быть приведены в пользу обоих взглядов. Мы рассмотрим лишь некоторые важные с психиатрической стороны перверзии с особым учетом их экзогенных факторов.
Фетишизм как связанное с наслаждением болезненное влечение к определенным предметам наблюдается уже у детей дошкольного возраста. Фетишами могут у них становится прежде всего предметы носильного белья, носовые платки других, главным образом любимых людей и - как мы это часто наблюдали - резиновые изделия (подстилки, мячи). Недвусмысленное в большинстве случаев половое наслаждение достигается обычно не простым завладением данного предмета, а его обонянием, ощупыванием и укладыванием в свою кровать. При этом вступают в действие преимущественно низшие, онтогенетически наиболее старые чувственные функции. Иногда можно подметить бессознательное символическое связывание фетиша с предметом любви, и тогда перверзию можно объяснить - по принципу pars pro toto (часть вместо целого) - как заместительное удовлетворение, возникшее через сочетание различных переживаний.
Пиромания, т. е. влечение к поджигательству, может носить у малолетних характер сексуальной перверзии. Вид огня вызывает в подобных случаях половое возбуждение, подчас вплоть до спонтанного оргазма, который иногда достигается искусственно созерцанием пылающего огня.
Гомосексуализм - сексуального характера игры между детьми одного и того же пола - представляет мало распространенное явление.
Из гомосексуальных детских игр может вследствие привычки (длительное пребывание в закрытых заведениях, отсутствие братьев и сестер или знакомых другого пола) развиться гомоэротическое направление либидо. В большинстве случаев такому развитию благоприятствуют определенные особенности характера (мягкость, нарциссизм, недостаток самостоятельности), нарушение психосоматического развития и фиксация на ранних переживаниях. В порядке углубленного анализа у юных гомосексуалистов можно обнаружить, что их гомосексуальным действиям предшествовали заторможение и вытеснение влечения к другому полу, - обстоятельство, имеющее важное значение и при других перверзиях. Гомосексуализм в учреждениях коллективного воспитания и гомосексуальная проституция ставят особые социально-педагогические проблемы.
Насильственные действия. Детская преступность (убийство всех видов и нанесение опасных для жизни повреждений) составила в ФРГ за 1957 г. в процентах к общей преступности: среди мальчиков и девочек до 14 лет - соответственно 1,02 и 1,00; от 14 до 18 лет - соответственно 2,48 и 1,46. Общий удельный вес преступности подростков (14-18 лет) за 1948-1955 гг. возрос с 6,1 до 6,4%, но при абсолютном увеличении преступности. Среди убийств, совершенных детьми, имеются самые разнообразные: от чисто случайных до преднамеренных с целью ограбления. В следственном материале о детях-убийцах данных психопатологического исследования обычно нет, но в ряде случаев установлено, что малолетние преступники жили в очень тяжелых условиях. Несколько яснее вопрос об убийцах-подростках. В представлении широких масс совершенное подростком убийство свидетельствует о его крайней эмоциональной тупости и полном нравственном падении и является как бы заключительным звеном всей его прежней преступной жизни. Между тем убийство обычно оказывается первым антисоциальным деянием подростка, за которым раньше ничего такого не замечалось, кроме разве мелких проступков или самых обыкновенных проявлений детского непослушания или озорства. Близкие и знакомые в большинстве подобных случаев единодушно заявляют, что ничего подобного они от этого подростка не ожидали, а эксперту на основании анамнестических данных приходится лишь это заявление подтвердить. Показания самого малолетнего убийцы о мотивах его преступления почти никогда ничего не объясняют, даже если он не ограничивается обычным растерянным уверением, что он и сам не понимает, как все это могло случиться. Как правило, все усилия приводят к заключению, что разнообразные обстоятельства, одна часть которых относится к убийце (предрасположение, переработка переживаний, фаза развития), другая - к внешней среде (отношение родителей), а третья - к ситуации события (поведение жертвы, благоприятствующая обстановка), сложились так несчастливо, такой-то оказался убийцей, а такой-то убитым. Психическая основа подростков-убийц характеризуется, вообще говоря, структурной "расшатанностью" личности, внутренней напряженностью и противоречивостью стремлений и ощущений. Склонность к фиксации аффектов и резкому их отреагированию в сочетании с типичными для этого возраста колебаниями в самооценке (бахвальство силой, тщеславие и повышенная ранимость) часто служит поводом к нанесению смертельных ударов нападающему или в виде мести за любовную измену. Неудержимое влечение к действиям и приключениям может привести к разбойным нападениям (в том числе коллективным), к изнасилованиям и убийствам с ограблением. Подчас жертвой оказывается кто-либо лишь потому, что он мог бы впоследствии выступить в качестве свидетеля обвинения в связи с каким-нибудь не очень даже значительным правонарушением. Нередки случаи убийства девушками-подростками своих внебрачных новорожденных: обычными мотивами служат здесь боязнь позора, страх перед родителями, перспектива нового ухудшения и без того тяжелых условий жизни и т. п.
Помимо чисто возрастных факторов, среди условий, толкающих малолетних на убийство, могут быть также дисгармонии в процессе полового созревания, эндокринные дисфункции и более или менее выраженные энцефалопатии, хотя статистически роль этих органических нарушений здесь очень невелика. То же нужно сказать и о преходящих психических расстройствах (эпилептические и другие сумеречные состояния) и хронических психических заболеваниях (шизофренные психозы). Само собой разумеется, что связь убийства с шизофренией может остаться незамеченной или может быть поставлена под сомнение.
Социальный прогноз в отношении малолетних убийц тем благоприятнее, чем большую роль играли в данном убийстве фазово-специфические факторы, но он сомнителен при наличии тяжелых (конституциональных или обусловленных болезнями) психических аномалий и весьма неблагоприятен в отношении убийц-шизофреников, чья болезнь протекает фазообразно и с хорошими ремиссиями, во время которых они выписываются из больницы.
Женский журнал www.BlackPantera.ru: Герман Штутт