Психиатрия олигофрении
В то время как в классических работах прежних десятилетий по психопатологии в первую очередь описывались формы проявления слабоумия и в соответствии с общими установками ассоциационной психологии преобладало стремление количественно понять ослабление определенных частных функций интеллекта, современные работы, опирающиеся главным образом на идеи "гештальт-психологии" и на результаты конкретных исследований, стараются психодинамически понять личность слабоумного, его поведение, мышление и чувства. Психопатологический интерес здесь переместился с изучения нарушения отдельной функции интеллекта к его функциям приспособления, ориентации и познания, т. е. к функциям, которые "превращают мир в поле приобретений. Так, Шнайдер в совершенно общем виде определил слабоумие как негатив интеллекта, а интеллект - как совокупность мыслительных предрасположений и свершений в их применении к практическим и теоретическим запросам жизни, а Виллингер охарактеризовал слабоумие как неспособность надлежащим образом - в соответствии с возрастом - построить картину мира и применительно к ней действовать.
Расстройства мышления. При рассмотрении расстройства мышления у олигофренов с формальной стороны нужно вместе со Шнайдером вспомнить, что до сих пор еще не удалось разработать вопрос о формах мышления при слабоумии и отнести отдельные формы слабоумия к определенным расстройствам мышления, как это сделано по отношению к особенностям эмоций и темперамента у патологических личностей. Все еще невозможно создать, удобную типологию расстройств мышления у слабоумных, в которой, дано было бы расчленение этих расстройств по признаку способности суждения, образования понятий или интенсивности представлений.
Характерология. Все исследователи давно сходятся в том, что выделение одних лишь расстройств интеллектуальной способности и установления различных степеней интеллектуальных дефектов недостаточно для того, чтобы повторять общеизвестные вещи о значении общественно-культурных факторов и нарушениях психического развития, играющих такую роль, при олигофрениях средних и легких степеней и задерживающих, а часто и извращающих ход развития. В отличие от этих общепризнанных фактов, характерология слабоумных в практическом ее применении часто еще дифференцируется недостаточно.
Аспекты "гештальт-психологии". Теоретическое освещение психических явлений за последние 15 лет находится под преимущественным влиянием "психологии формы" ("гештальт-психологии"). В немецкой психиатрической литературе это влияние было слабее, чем в американской. В своем учебнике общей психопатологии Баш весьма удачно осветил с различных сторон вопрос расстройства во взаимодействии абстрактного и конкретного поведения и в образовании психологического фона также у слабоумных. Не только в актах интеллекта, но и в области эмоций многие олигофрены - особенно легких степеней - обнаруживают чрезмерную связанность с объектом, и это настолько мешает абстрактной установке в отношении предмета эмоций, что можно говорить о конкретности их эмоциональной установки.
Исследования в области детской психиатрии. Некоторый свет на динамику развития слабоумных пролило изучение детей, показавшее принципиальную несравнимость во многих деталях психического развития нормальных детей и эндогенно и экзогенно слабоумных. Опираясь на известные опыты Кохлер с обезьянами, Гештальт изучал структуру детской деятельности: в отличие от нормальных детей слабоумные были неспособны ясно расчленять свои действия на главные и второстепенные, устанавливать их цель и стремиться к ее достижению; структура их действий оставалась диффузной, и слабо расчлененной.
Гештальт вводит понятие сферы личного творчества: в ней ребенок соответственно своим потребностям, может мысленно устанавливать определенные цели и целесообразными действиями достигать их. У нормальных детей действия, даже игровые, характеризовались попытками, поправками, использованием предшествующего опыта, расширением его и сравнительно быстрой сменой интересов. У слабоумных, наоборот, обнаруживался известный застой, тенденция к повторению одного и того же действия, стремление оставаться в привычной области творчества. Заученные навыки, как при дрессировке, связаны у них с определенными ситуациями и не могут или почти не могут приспособляться к меняющимся обстоятельствам. Бош нашел у слабоумных детей особенно разительным то, что у них отсутствует элемент предвосхищения; нет игрового выхода за пределы данной сферы приспособления. Их потребность, казалось, состояла в том, чтобы сохранить за собой безопасность, чтобы оставаться в маленькой, но освоенной уже области. Такая потребность может способствовать, достижению в некоторых действиях замечательного совершенства, которое быстро развивающемуся ребенку было бы недоступно. Наблюдение за заместительными действиями слабоумных детей позволило многое понять в условиях переживания успехов и неудач, а также в проблеме удовлетворения, которое дается деятельностью, и в способности усвоения путем разума и опыта.
К аналогичным выводам пришел Левин, когда на основе экспериментальных исследований учеников нормальных и вспомогательных школ он создал свою динамическую теорию слабоумия. При исследовании "психического насыщения", компенсации неудовлетворенной потребности и заместительной ценности заместительных действий в поведении дебильных и имбецильных детей замечалась "функциональная ригидность", недостаток психической гибкости и фиксация раз уже избранной цели, вследствие чего заместительные действия удаются им с гораздо большим трудом, чем детям нормальным. Наряду с этим слабоумные дети были склонны весьма легко мириться с неудовлетворительными решениями своих задач. Эти парадоксы заместительной ценности Левин объяснял как необходимые следствия динамической "косности" слабоумных детей. Тяготение дебильных детей к выбору одной из крайностей ("или - или") связано с тем, что в психике слабоумных в силу особенностей ее структуры преобладают "сильные" динамические образования, т. е. единые, недифференцированные системы. Одна из основных особенностей личности слабоумного состоит в том, что у него "мало непрерывных переходов от абсолютной разъединенности к абсолютной связности в более обширных динамических системах".
Это отсутствие гибкости сказывается и в отношении слабоумного к окружающему миру; он в гораздо большей степени, чем психически полноценный человек, находится или в одном положении, или в другом. Трудность внутренней перестройки приводит к тому, что слабоумный оказывается целиком во власти данной ситуации, следствием чего является, с одной стороны, большая выдержка, но с другой - большая ранимость, поскольку слабоумному гораздо труднее, чем нормальному, справиться с многослойными ситуациями.
Общая слабая подвижность психических систем затрудняет и интеллектуальные акты, т. е. - в терминологии "гештальт-психологии" - перемещение структурных систем. С этой точки зрения и следует понимать конкретность мышления слабоумного. На это же указывают и исследования Бендера с их визуально-двигательно-морфологическим тестом.
Бош указывает также на преимущественно "чисто внешний" характер восприятия маленьких и в особенности слабоумных детей. Так, по Гештальту, многим имбецильным детям не удавалось решение одной задачи потому, что передвижная решетка, за которой они сидели, представлялась им как непроницаемая перегородка.
До сих пор мы исходили из того, что "слабоумные дети" составляют, с психопатологической точки зрения, сравнительно однородную группу, внутри которой дифференциация возможна лишь по степени тяжести психического дефекта. Однако на основании экспериментальных исследований в плане "гештальт-психологии", можно думать, что между детьми с поражениями мозга и детьми, эндогенно слабоумными, имеются существенные различия в процессе мышления, образовании понятий, характере восприятий и продуктивных актах. Оказалось также, что выраженность психопатологической картины у детей с церебральными повреждениями зависит от "фактора времени", т. е. от того, в какое время произошло это повреждение. В этой связи необходимо напомнить о мнении Боша, что dementia infantilis Heller является синдромом возрастным, а не специфически нозологическим.
Возможности психопатологического исследования идиотов весьма ограниченны по методическим причинам. Здесь все должно свестись почти к одному лишь наблюдению за поведением больных, хотя мы можем ставить их - для получения сравнимых результатов - в определенные ситуации. Этим путем Шорш смог ясно доказать неспособность идиотов воспринимать детализированные формы и ограниченность у них переживаний значимости.
Психозы слабоумных. Отношения между слабоумием и психозами многообразны. Всякая разработка этой темы сразу же наталкивается на ту трудность, что психопатологические картины эпизодических или прогредиентных психозов у детей-олигофренов и у взрослых весьма разнятся. Однако во многих исследованиях, как отметил еще в 1928 г. Строхмейер, на первый план выдвигаются соображения детской психиатрии, ибо здесь сосредоточены все самые главные врачебные, педагогические и воспитательные интересы.
В связи с более старыми работами Медоу, Майер-Гросс указал, что катамнестически не доказана нешизофренная природа этих эпизодических или затяжных психотических сдвигов и что аргумент относительно сохранной эффективности при параноидно-галлюцинаторных психозах у олигофренов не выдерживает критики и с психопатологической точки зрения. С другой стороны, Аллен высказал мнение, что в основе большинства эпизодических психозов слабоумных лежит повышенная психогенная реактивность; это относится и к тем случаям, когда в картине расстройства настроения выявляются параноидные, ипохондрические или кататонические черты. Аллен также считает эпизодические состояния возбуждения в основном необычными реакциями переживания, причем из-за отсутствия у многих слабоумных достаточных языковых выразительных средств и ввиду малопонятности их мотивов эти переживания часто остаются нераспознанными. Преодолеть эти реакции слабоумным - так же как и детям - трудно даже тогда, когда повод к расстройству настроения давно уже исчез.
Более важен вопрос, могут ли быть - и если да, то как именно - психозы слабоумных поставлены в связь с содержанием и основой самого слабоумия. Неоднократно утверждалось, что шизофрения возникает в силу чисто случайного совпадения слабоумия с dementia praecox и что никакой корреляции между обоими болезненными состояниями доказать нельзя. Структурно-аналитические соображения приводят Шнайдера к тому же выводу, что слабоумие либо лежащий в его основе дефект или процесс едва ли можно считать причинным, патогенетическим фактором шизофрении и что олигофрения действует здесь чисто патопластически, т. е. лишь придает картине болезни определенную форму.
Женский журнал www.BlackPantera.ru: Клаус Поеск
Расстройства мышления. При рассмотрении расстройства мышления у олигофренов с формальной стороны нужно вместе со Шнайдером вспомнить, что до сих пор еще не удалось разработать вопрос о формах мышления при слабоумии и отнести отдельные формы слабоумия к определенным расстройствам мышления, как это сделано по отношению к особенностям эмоций и темперамента у патологических личностей. Все еще невозможно создать, удобную типологию расстройств мышления у слабоумных, в которой, дано было бы расчленение этих расстройств по признаку способности суждения, образования понятий или интенсивности представлений.
Характерология. Все исследователи давно сходятся в том, что выделение одних лишь расстройств интеллектуальной способности и установления различных степеней интеллектуальных дефектов недостаточно для того, чтобы повторять общеизвестные вещи о значении общественно-культурных факторов и нарушениях психического развития, играющих такую роль, при олигофрениях средних и легких степеней и задерживающих, а часто и извращающих ход развития. В отличие от этих общепризнанных фактов, характерология слабоумных в практическом ее применении часто еще дифференцируется недостаточно.
| По теме в разделе: |
| Олигофрения
Пограничные случаи Тяжелые формы олигофрении Наследственная патология Психиатрия олигофрении |
Исследования в области детской психиатрии. Некоторый свет на динамику развития слабоумных пролило изучение детей, показавшее принципиальную несравнимость во многих деталях психического развития нормальных детей и эндогенно и экзогенно слабоумных. Опираясь на известные опыты Кохлер с обезьянами, Гештальт изучал структуру детской деятельности: в отличие от нормальных детей слабоумные были неспособны ясно расчленять свои действия на главные и второстепенные, устанавливать их цель и стремиться к ее достижению; структура их действий оставалась диффузной, и слабо расчлененной.
Гештальт вводит понятие сферы личного творчества: в ней ребенок соответственно своим потребностям, может мысленно устанавливать определенные цели и целесообразными действиями достигать их. У нормальных детей действия, даже игровые, характеризовались попытками, поправками, использованием предшествующего опыта, расширением его и сравнительно быстрой сменой интересов. У слабоумных, наоборот, обнаруживался известный застой, тенденция к повторению одного и того же действия, стремление оставаться в привычной области творчества. Заученные навыки, как при дрессировке, связаны у них с определенными ситуациями и не могут или почти не могут приспособляться к меняющимся обстоятельствам. Бош нашел у слабоумных детей особенно разительным то, что у них отсутствует элемент предвосхищения; нет игрового выхода за пределы данной сферы приспособления. Их потребность, казалось, состояла в том, чтобы сохранить за собой безопасность, чтобы оставаться в маленькой, но освоенной уже области. Такая потребность может способствовать, достижению в некоторых действиях замечательного совершенства, которое быстро развивающемуся ребенку было бы недоступно. Наблюдение за заместительными действиями слабоумных детей позволило многое понять в условиях переживания успехов и неудач, а также в проблеме удовлетворения, которое дается деятельностью, и в способности усвоения путем разума и опыта.
К аналогичным выводам пришел Левин, когда на основе экспериментальных исследований учеников нормальных и вспомогательных школ он создал свою динамическую теорию слабоумия. При исследовании "психического насыщения", компенсации неудовлетворенной потребности и заместительной ценности заместительных действий в поведении дебильных и имбецильных детей замечалась "функциональная ригидность", недостаток психической гибкости и фиксация раз уже избранной цели, вследствие чего заместительные действия удаются им с гораздо большим трудом, чем детям нормальным. Наряду с этим слабоумные дети были склонны весьма легко мириться с неудовлетворительными решениями своих задач. Эти парадоксы заместительной ценности Левин объяснял как необходимые следствия динамической "косности" слабоумных детей. Тяготение дебильных детей к выбору одной из крайностей ("или - или") связано с тем, что в психике слабоумных в силу особенностей ее структуры преобладают "сильные" динамические образования, т. е. единые, недифференцированные системы. Одна из основных особенностей личности слабоумного состоит в том, что у него "мало непрерывных переходов от абсолютной разъединенности к абсолютной связности в более обширных динамических системах".
Это отсутствие гибкости сказывается и в отношении слабоумного к окружающему миру; он в гораздо большей степени, чем психически полноценный человек, находится или в одном положении, или в другом. Трудность внутренней перестройки приводит к тому, что слабоумный оказывается целиком во власти данной ситуации, следствием чего является, с одной стороны, большая выдержка, но с другой - большая ранимость, поскольку слабоумному гораздо труднее, чем нормальному, справиться с многослойными ситуациями.
Общая слабая подвижность психических систем затрудняет и интеллектуальные акты, т. е. - в терминологии "гештальт-психологии" - перемещение структурных систем. С этой точки зрения и следует понимать конкретность мышления слабоумного. На это же указывают и исследования Бендера с их визуально-двигательно-морфологическим тестом.
Бош указывает также на преимущественно "чисто внешний" характер восприятия маленьких и в особенности слабоумных детей. Так, по Гештальту, многим имбецильным детям не удавалось решение одной задачи потому, что передвижная решетка, за которой они сидели, представлялась им как непроницаемая перегородка.
До сих пор мы исходили из того, что "слабоумные дети" составляют, с психопатологической точки зрения, сравнительно однородную группу, внутри которой дифференциация возможна лишь по степени тяжести психического дефекта. Однако на основании экспериментальных исследований в плане "гештальт-психологии", можно думать, что между детьми с поражениями мозга и детьми, эндогенно слабоумными, имеются существенные различия в процессе мышления, образовании понятий, характере восприятий и продуктивных актах. Оказалось также, что выраженность психопатологической картины у детей с церебральными повреждениями зависит от "фактора времени", т. е. от того, в какое время произошло это повреждение. В этой связи необходимо напомнить о мнении Боша, что dementia infantilis Heller является синдромом возрастным, а не специфически нозологическим.
Возможности психопатологического исследования идиотов весьма ограниченны по методическим причинам. Здесь все должно свестись почти к одному лишь наблюдению за поведением больных, хотя мы можем ставить их - для получения сравнимых результатов - в определенные ситуации. Этим путем Шорш смог ясно доказать неспособность идиотов воспринимать детализированные формы и ограниченность у них переживаний значимости.
Психозы слабоумных. Отношения между слабоумием и психозами многообразны. Всякая разработка этой темы сразу же наталкивается на ту трудность, что психопатологические картины эпизодических или прогредиентных психозов у детей-олигофренов и у взрослых весьма разнятся. Однако во многих исследованиях, как отметил еще в 1928 г. Строхмейер, на первый план выдвигаются соображения детской психиатрии, ибо здесь сосредоточены все самые главные врачебные, педагогические и воспитательные интересы.
| Осложнения олигофрении: |
| Нарушения развития
Врожденные эктодерматозы Нарушение роста Кретинизм Перинатальные нарушения Инфекционные болезни Нарушения обмена веществ Дегенеративные заболевания |
Более важен вопрос, могут ли быть - и если да, то как именно - психозы слабоумных поставлены в связь с содержанием и основой самого слабоумия. Неоднократно утверждалось, что шизофрения возникает в силу чисто случайного совпадения слабоумия с dementia praecox и что никакой корреляции между обоими болезненными состояниями доказать нельзя. Структурно-аналитические соображения приводят Шнайдера к тому же выводу, что слабоумие либо лежащий в его основе дефект или процесс едва ли можно считать причинным, патогенетическим фактором шизофрении и что олигофрения действует здесь чисто патопластически, т. е. лишь придает картине болезни определенную форму.
Женский журнал www.BlackPantera.ru: Клаус Поеск